Мера хаоса - Страница 63

Хорст обреченно вздохнул. Пива хотелось, но уж никак не безобразия. Его-то разгульный шут учинит непременно.

— Постарайтесь вернуться до полуночи. — Командор смотрел на Авти с каким-то непонятным выражением лица. Если бы речь велась о нормальном человеке, Хорст бы решил, что редар встревожен. — Ты сам не хуже меня знаешь, что тут могут зарезать из-за медной монетки.

— Да ладно. — Шут махнул рукой, и на лице его расплылась залихватская улыбка, с какой Авти обыкновенно совершал самые гнусные проделки. — Что я, маленький, что ли?

— Нет, но все же, — ре Вальф покачал головой, — понятное дело, что вы не люди Ордена и приказать я вам не могу. Но лучше бы вы остались на борту.

— Вот именно — приказать не можешь! — Шут воздел костлявый палец. — Пойдем, Хорст! Хватит слушать нравоучения этого зануды!

Командор остался на палубе, сходни прогрохотали под ногами. Несколько сидящих прямо на земле оборванцев, тощих и смуглых, как загорелые скелеты, ошпарили чужаков пристальными взорами. Авти продемонстрировал кинжал, и взгляды тут же рассеялись по сторонам.

— Куда мы идем? — спросил Хорст, глядя на одинаковые маленькие домики, мимо которых топали приятели. Короткие и узкие улочки сплетались в настоящий лабиринт, но Авти выбирал дорогу очень уверенно.

Населены трущобы были очень плотно. Под ногами ползали дети, псы валялись в тени, высунув языки, вокруг мусорных куч жужжали мухи. Из домов доносились пронзительные крики и растекались запахи незнакомых блюд.

— В кабак, — мечтательно отозвался шут, — где есть пиво, не очень добродетельные девицы и еще кое-что… Укуси тебя Хаос!

Последняя фраза относилась к собаке, с рычанием бросившейся на приятелей. Она ловко увернулась от пинка и ухитрилась вцепиться Хорсту в сапог. Только чувствительный удар по хребтине заставил зверюгу разжать челюсти. С разочарованным ворчанием она попятилась.

— Как-то это негостеприимно! — Хорст с сожалением осмотрел пострадавшее голенище.

— Твое счастье, что ты не сталкивался с местным гостеприимством, — усмехнулся Авти. — От него умереть проще, чем от иной болезни! Кормят и поят, пока не лопнешь!

Словно намереваясь подтвердить сказанное, из дверей очередного дома вывалился седобородый дед в ярко-желтом халате, почти упал на шута, вцепился тому в ворот и разразился длинной фразой, из которой Хорст не понял ни слова.

Пахло от старика гадостно — протухшим пивом и куриным пометом.

— Отвали, — сказал Авти, отпихивая старикана, — и нечего совать руку мне в карман! Я могу и ножиком пырнуть!

Последний аргумент оказался самым действенным. Дед отшатнулся, сверкнул темными глазищами.

— Клянусь Владыкой-Порядком, случайно получилось! — пробормотал он. — Извини, дорогой!

И улыбнулся, блеснув прекрасно сохранившимися зубами.

— Так они знают лесное наречие? — удивился Хорст, распространенный на севере Полуострова язык называли чаще всего именно так.

— Разумеется, — кивнул шут, — как-никак довольно долго были частью империи, хоть по крови и степняки. Так что знают, хотя и предпочитают разговаривать на степном. Вот дальше на восток будет хуже. Все трещат, будто сороки, а ничего не понять!

Миновали городские ворота, створки которых намертво вросли в землю и, казалось, навечно застыли в открытом состоянии. Несколько стражников, устроившихся на широкой скамье, были заняты игрой в кости и не обращали на прохожих никакого внимания.

— Ничего себе! — поразился Хорст. — Как так можно?

— А кого им бояться? — Авти улыбнулся. — «Морским людям» и степнякам река мешает, холиасты далеко, империя тоже. Не пропустить в город разбойников — вот и все заботы.

За стенами улицы расширились, дома стали выше. Постройки были опоясаны глиняными заборами, из-за которых приветственно качали ветками фруктовые деревья, усеянные желтыми и розовыми плодами.

— Персики, — шут облизнулся, — такого ты у себя в Линоране не сыщешь! Но ничего, мы сегодня других плодов отведаем!

Кабак в Агиноре мало чем отличался от собратьев в Стагорне или Эрнитоне, разве что выстроен был из кирпичей. Приземистое широкое здание встретило приятелей доносящимися изнутри удалыми воплями и храпящим у крыльца мужичком.

— Слабак! — хмыкнул Авти, переступая через тело. — Вот мы сегодня покажем, как гулять надо!

Внутри оказалось душно и тесно, как на старом кладбище. Под ногами хлюпало пролитое пиво и хрустели выбитые зубы, откуда-то сочился сладко пахнущий дымок, слышались невнятные выкрики и стук кружек.

— Пива нам, да побольше! — провозгласил Авти, небрежно спихивая с лавки мужика с совершенно неподвижным, остекленевшим взглядом. Тот мягко, как мешок с сеном, свалился на пол и остался лежать.

Хорст заметил, как на них обратились неприязненные взгляды. Чужаков тут вряд ли любили.

Принесли пиво. Хорст сделал первый глоток и едва не поперхнулся — напиток оказался кислым и вдобавок отдавал чем-то горелым. Возникло подозрение, что туда добавили какой-то гадости.

Авти все это мало смутило. Он хлестал кружку за кружкой. Лицо его становилось все краснее, улыбка — шире и бесстыднее, а глаза — подвижнее и наглее.

В перерыве между двумя тостами Хорст огляделся. Кабак заполнял самый разный народ, рядом сидели люди в рванье и обряженные в халаты из роскошной, шитой золотом парчи. По залу сновали полуодетые официантки, их хлопали по смуглым ягодицам, хватали за грудь, тащили на колени.

Девицы взвизгивали и отбивались, но не очень деятельно. Ясно было, что ублажение посетителей тоже входит в их обязанности.